– Понятно.
Я неуклюже переступил с пяток на носки.
– О, чудесно, – проворчала Розали. Я быстро обернулся и увидел ее, по пояс скрытую за перилами. Она бережно несла на руках Беллу и презрительно глядела на меня. – А я-то думаю: откуда такая вонь?
Тут, как и в прошлый раз, Белла просияла, словно ребенок, проснувшийся рождественским утром. Точно я принес ей самый лучший подарок, какой только можно вообразить.
Это несправедливо.
– Джейкоб, – выдохнула Белла. – Ты пришел!
– Привет, Беллз.
Эсми и Эдвард встали. Розали очень бережно положила Беллу на диван, но та все равно побелела и задержала дыхание, словно решила не издавать ни звука, даже если будет очень больно.
Эдвард провел рукой по ее лбу и шее. Он сделал вид, будто убирает волосы с лица, но это больше походило на врачебный осмотр.
– Замерзла? – прошептал он.
– Нет, все хорошо.
– Белла, что тебе велел Карлайл? Не надо от нас ничего скрывать!
– Ладно, мне немножко холодно. Эдвард, принеси, пожалуйста, одеяло.
Я сел на пол рядом с диваном. Белла казалась совсем хрупкой, я боялся даже пошевелить ее. Так что просто сел вплотную к ней и взял за руку, а второй рукой потрогал ее лицо. Трудно было сказать, холодней она стала или нет.
– Спасибо, Джейк, – пробормотала Белла и содрогнулась.
– Ага.
Эдвард сел на подлокотник дивана, не сводя глаз с ее лица.
Надеяться, что острый вампирский слух не уловит урчания в моем животе, не приходилось.
– Розали, принеси Джейкобу поесть, – сказала Элис. Она тихонько устроилась за диваном, и я ее не видел.
Розали изумленно уставилась на то место, где она сидела.
– Спасибо большое, – поблагодарил я, – но мне что-то не хочется есть пищу, в которую плюнула белобрысая. Вряд ли мой организм усвоит яд.
– Что ты, Розали никогда бы не позволила себе такую грубость и не опозорила бы Эсми!
– Конечно! – приторно сладким голоском пролепетала Розали. Она встала и выпорхнула из комнаты.
Эдвард вздохнул.
– Скажешь, если она захочет меня отравить, ладно? – попросил его я.
– Ладно, – пообещал он.
И отчего-то я ему поверил.
Из кухни донесся дикий шум и – вот уж действительно странно – звук сгибаемого металла. Эдвард снова вздохнул, потом едва заметно улыбнулся. В следующий миг Розали была в гостиной. С довольной ухмылкой она поставила передо мной железную миску.
– Не обляпайся, дворняга!
Видимо, раньше это была обычная глубокая тарелка. Розали сделала из нее точь-в-точь собачью миску. Надо было отдать должное ее мастерству. И вниманию к деталям. На боку она идеальным почерком нацарапала: «Фидо».
Еда выглядела ужасно аппетитно: настоящий стейк и запеченная картошка с разными овощами.
– Спасибо, белобрысая.
Она фыркнула.
– Кстати, знаешь, как называется блондинка с мозгами? – вспомнил я еще один анекдот. – Золотой ретривер!
– Этот я тоже слышала, – уже без улыбки ответила Розали.
– Я вспомню еще, – пообещал я и принялся за еду.
Она состроила презрительную мину, села на подлокотник дивана и стала листать телеканалы с такой скоростью, что при всем желании не могла бы что-то увидеть.
Еда была вкусная, хоть в воздухе и стояла ужасная вонь. Впрочем, я начал к ней привыкать. Ха! Никогда бы не подумал, что со мной такое произойдет…
Когда я доел – и подумывал, не вылизать ли миску назло белобрысой, – я почувствовал у себя в волосах холодные пальцы Беллы. Она гладила меня по затылку.
– Пора стричься?
– Ага, ты совсем оброс, – ответила Белла. – Может…
– Кто-то из Калленов раньше работал парикмахером в парижском салоне?
Она хихикнула.
– Почти угадал.
– Нет, спасибо, – отказался я, хотя мне ничего не предложили. – На пару недель меня хватит.
Эти слова натолкнули на другую мысль: а на сколько хватит Беллы? Я попытался задать этот вопрос как можно вежливее.
– Э-э… а каков срок? Ну, когда родится маленький монстр?..
Белла шлепнула меня по голове – будто перышком по затылку провела, – но не ответила.
– Нет, серьезно, сколько еще я здесь пробуду? – «Сколько пробудешь здесь ты?» – мысленно добавил я и посмотрел на Беллу. У нее были задумчивые глаза, а между бровей опять пролегла морщинка.
– Точно не знаю. Явно не девять месяцев. Ультразвук мы сделать не можем, так что Карлайл прикидывает по моим размерам. У обычных женщин к концу срока здесь… – Белла провела пальцем по своему большому животу, – сорок сантиметров. По одному сантиметру за неделю. Сегодня утром мы сняли мерки – было тридцать. За день я обычно набираю пару-тройку сантиметров…
Две недели пролетали за один день. Жизнь Беллы мчалась вперед, как на быстрой перемотке. Сколько же дней осталось до сорока сантиметров? Четыре? От ужаса я невольно вздрогнул.
– Ты что? – спросила Белла.
Я покачал головой, опасаясь, что голос мне изменит.
Эдвард отвернулся, слушая мои мысли, но я увидел его отражение в стеклянной стене. Он вновь превратился в горящего человека.
Странно, от осознания того, как мало Белле осталось, мне было еще труднее уйти. Или представить, что уйдет она. Хорошо хоть Сет уже поднял эту тему, и теперь я знал, что Каллены никуда не уедут. Было бы ужасно гадать, заберут ли ее, заберут ли у меня последний день или два из оставшихся четырех. Моих четырех дней.
И еще странно, что теперь, когда конец был уже близко, связьмежду мной и Беллой стала еще прочнее. Как будто сила нашего притяжения увеличивалась вместе с ее раздувающимся животом.
На секунду я попытался взглянуть на Беллу со стороны, избавиться от тяги. Но я знал, что моя потребность в Белле – не вымышленная, и теперь она сильна, как никогда. Почему?! Потому что Белла умирает? А если и выживет, в лучшем случае превратится в нечто неведомое и непонятное.
Белла провела пальцем по моей щеке, и на этом месте кожа стала влажной.
– Все будет хорошо, – попыталась утешить меня она.
Ее слова ничего не значили. Она напела их так, как взрослые напевают детям бессмысленные песенки. Баю-бай, детка.
– Угу.
Она свернулась клубочком рядом с моей рукой, положив голову мне на плечо.
– Я думала, ты не придешь. Сет сказал, что обязательно придешь, и Эдвард тоже, но я им не поверила.
– Почему? – проворчал я.
– Тебе здесь плохо. А ты все равно пришел.
– Ты ведь хотела.
– Да, но ты мог и не приходить, потому что с моей стороны нехорошо просить тебя об этом. Я бы все поняла.
С минуту мы помолчали. Эдвард совладал со своим горем и наблюдал, как Розали листает каналы. Она была уже на шестисотом. Интересно, сколько времени займет вернуться на первый?
– Спасибо, – прошептала Белла.
– Можно задать тебе один вопрос?
– Конечно.
Эдвард не подавал виду, но я-то знал, что он прочел мои мысли – меня не проведешь.
– Почему ты хочешь, чтобы я был рядом? Согреть тебя мог бы и Сет, с ним легче. Он счастливый маленький балбес. Но когда в дверь вхожу я, ты улыбаешься так, словно я твой самый любимый человек на свете.
– Один из них.
– Хреново, знаешь ли.
– Угу. Прости.
– Но почему? Ты не ответила.
Эдвард теперь пялился в окно, его лицо в отражении было отрешенным.
– С тобой я чувствую себя… целой, Джейкоб. Как будто вся моя семья в сборе. Ну, то есть по идее оно так. У меня ведь никогда не было большой семьи. Знаешь, это здорово… – Она мимолетно улыбнулась. – А без тебя чего-то не хватает.
– Я никогда не буду тебе родным, Белла.
Хотя я бы мог. Мне было бы хорошо. Но это случилось бы в далеком будущем, которому уже не суждено наступить.
– Ты всегда был мне родным, – возразила она.
Я скрипнул зубами.
– Плохой ответ.
– А какой хороший?
– Ну, вроде: «Джейкоб, я кайфую, когда тебе фигово».
Она нахмурилась и прошептала:
– Тебе бы это понравилось?
– Стало бы легче. Я бы смог с этим смириться и жить дальше.
Я снова опустил взгляд на ее лицо – оно было так близко к моему! Белла лежала с закрытыми глазами и хмурилась.
– Мы заблудились, Джейк. Сбились с пути. Ты должен быть частью моей жизни, мы оба это чувствуем. – Она замолчала на секунду, словно ждала возражений. Когда я ничего не сказал, она продолжила: – А то, что происходит сейчас, – неправильно. Мы допустили какую-то ошибку. Нет. Я допустила. И из-за этого мы сбились с дороги…
Белла умолкла, ее лицо разгладилось, только губы были чуть поджаты. Я ждал, когда она еще насыплет соли на мои раны, а она вдруг тихонько засопела.
– Устала, – прошептал Эдвард. – Трудный день. Я думал, она уснет пораньше, но она все ждала тебя.
Не глядя на него, я ответил:
– Сет сказал, тварь сломала ей еще одно ребро.
– Да. Ей становится труднее дышать.
– Отлично.
– Скажешь, когда у нее поднимется температура?
– Хорошо.
На той руке, что не прикасалась ко мне, у Беллы по-прежнему были мурашки. Не успел я поднять голову и поискать одеяло, как Эдвард стащил одно с подлокотника и накрыл им Беллу.
Что ж, зато чтение мыслей экономит время. Например, мне не надо распинаться о том, как я зол насчет Чарли. Это…
– Да, – кивнул Эдвард. – Я тоже был против.
– Тогда почему? Почему Белла говорит отцу, что идет на поправку? Ему же будет только хуже!
– Она не может видеть его страдания.
– То есть лучше…
– Нет. Не лучше. Но пока я не хочу причинять ей боль. Неважно, что будет потом, главное, как она чувствует себя сейчас. А дальше я разберусь.
И все-таки странно. Белла не стала бы откладывать мучения Чарли на потом, чтобы кто-то другой был их свидетелем. Это на нее непохоже. Наверняка у нее есть план.
– Белла думает, что выживет, – сказал Эдвард.
– Не как человек.
– Нет, но она еще надеется увидеть Чарли.
Вот тебе раз. Совсем замечательно.
– Увидеть. Чарли. – Я оторопел. – Увидеть Чарли, когда она вся побелеет, а глаза станут ярко-красными?! Нет, я не вампир и, может, что-то упускаю, но выбрать первой закуской родного отца…
Эдвард вздохнул.
– Белла понимает, что еще около года не сможет с ним встретиться. Она попробует что-нибудь придумать. Например, соврать, что ей нужно лечь в особую больницу… и будет почаще ему звонить.
– Безумие.
– Да.
– Чарли не дурак. Если Белла его не убьет, он заметит разницу.
– На это она и рассчитывает.
Я по-прежнему пялился на Эдварда и ждал объяснений.
– Конечно, она не будет стареть, и это наложит определенные временные ограничения, даже если сперва Чарли ей поверит. – Он вымученно улыбнулся. – Помнишь, как ты пытался рассказать ей о своих превращениях? Как она строила догадки?
Моя свободная рука сжалась в кулак.
– Белла тебе рассказала?
– Да, онахотела объяснить мне свой… замысел. Видишь ли, говорить Чарли правду нельзя – для него это очень опасно. Но он разумный человек, наверняка сам придумает всему логичное объяснение. И, скорее всего, ошибется. – Эдвард фыркнул. – Мы не шибко соответствуем традиционным представлениям о вампирах. Чарли что-нибудь вообразит, а мы ему подыграем. Белла надеется видеть его… время от времени.
– Безумие.
– Да, – вновь согласился Эдвард.
Он слабак, раз потакает Белле, лишь бы сейчас она была довольна. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Тут мне пришло в голову, что Эдвард, по всей видимости, не надеется, что Белла выживет и осуществит свой замысел.
Осталось четыре дня.
– Потом я сам со всем разберусь. – Эдвард опустил голову, чтобы я не увидел его лица в отражении. – Сейчас я не в силах причинять ей боль.
– Четыре дня? – спросил я.
Предыдущая страница 28 Следующая страница
|
