Об этих планах я еще ни словом не обмолвилась Чарли, так что, пока Эдвард с Карлайлом обсуждали детали поездки, я ломала голову, как сказать отцу. Как преподнести поаккуратнее?
Размышляя, я не сводила глаз с Ренесми. Она свернулась калачиком на диване, и, судя по ровному дыханию, спала крепким сном. Спутанные локоны разметались по лицу. Обычно мы относили ее на ночь в наш домик, но сегодня не хотели уходить от остальных, тем более что Эдвард с Карлайлом с головой ушли в обсуждение.
Эмметта с Джаспером больше занимали охотничьи вопросы. Просторы Амазонки сулили интереснейшие изменения в рационе. Ягуары, пантеры… Эмметт лелеял мечту сразиться с анакондой. Эсми и Розали прикидывали, что брать с собой. Джейкоб отлучился, чтобы оставить стае Сэма указания на время своего отсутствия.
Элис неспешно (для нее) двигалась по комнате, наводя порядок – хотя все и так было вылизано до блеска, – поправляя и без того ровно висящие гирлянды. Вот она принялась выравнивать вазы на полке. По лицу, где отсутствующее выражение сменялось осмысленным, было ясно, что Элис заглядывает в будущее. Я думала, она силится рассмотреть, что нас ждет в Южной Америке (в обход слепых пятен от Джейкоба и Ренесми), – пока Джаспер не обронил: «Перестань. Нам нет до нее дела!», – и комнату не окутало легким облаком безмятежности. Выходит, Элис вновь беспокоится об Ирине…
Показав Джасперу язык, она взяла тяжелую хрустальную вазу с белыми и красными розами и направилась в кухню. Один из белых бутонов подвял – едва заметно, однако Элис твердо вознамерилась добиться абсолютной безупречности (и не мучаться отсутствием видений).
Я смотрела на Ренесми, поэтому не видела, как ваза внезапно выскользнула у Элис из рук. Только услышала, как хрусталь рассекает воздух, и, скосив глаза, поймала момент, когда ваза, грохнувшись на мраморный пол, разлетелась десятком тысяч сверкающих осколков.
Мы застыли, слушая звяканье прыгающих по полу кусочков хрусталя, упираясь остановившимися взглядами в спину Элис.
Сперва мне пришла в голову бредовая мысль, что Элис шутит. Ведь уронить вазу случайно она никак не могла. Я сама сто раз успела бы метнуться через комнату и поймать вазу на лету, если бы не уверенность, что Элис подхватит ее сама. Как она вообще могла выскользнуть из рук? Таких сильных и ловких?..
Никогда не видела, чтобы вампир что-то ронял. Ни-ког-да.
Резким, неуловимым движением Элис обернулась.
Дикими, остановившимися глазами, расширенными до того, что, они, казалось, перестали умещаться на ее узком лице, Элис смотрела одновременно на нас и в будущее. Заглянуть в ее глаза в ту секунду – все равно что в могильную яму, где меня моментально похоронило под лавиной ужаса, отчаяния и боли.
Я услышала, как ахнул, будто задохнувшись, Эдвард.
– Что такое? – прорычал примчавшийся вихрем Джаспер, захрустев рассыпанными по полу осколками. Он взял Элис за плечи и встряхнул. Она закачалась тряпичной куклой. – Элис, в чем дело?
Тут я заметила, как Эмметт, оскалив зубы, бросает взгляд за окно в ожидании атаки.
Эсми, Карлайл и Розали не проронили ни звука, замерев, как и я, в неподвижности.
Джаспер снова встряхнул Элис.
– Что с тобой?
– Они идут за нами… – в один голос прошептали Элис с Эдвардом. – Все вместе.
Тишина.
На этот раз я догадалась раньше остальных, потому что их слова воскресили в памяти мое собственное видение. Обрывки давнего сна – расплывчатого, нечеткого, смутного, как будто смотришь через плотную вуаль… Черная шеренга, плывущая на меня, призрак полузабытого человеческого кошмара. Разглядеть сквозь пелену кровавый отсвет в глазах и блестящие клыки я не могла, но прекрасно знала, что все это есть…
Вместе с картинкой проснулось мучительное желание защитить, уберечь самое драгоценное, скрытое за моей спиной.
Я хотела подхватить Ренесми на руки, растворить в своей коже, в волосах, сделать невидимкой. Но даже повернуться и посмотреть на нее не было сил. Я не окаменела, я заледенела. Впервые с тех пор, как я стала вампиром, меня пробрал холод.
Подтверждения своим страхам я уже не слышала. К чему? Все ясно и так.
– Вольтури! – простонала Элис.
– Все вместе, – раздался одновременный стон Эдварда.
– Зачем? – спросила Элис у самой себя. – Как?
– Когда? – прошептал Эдвард.
– Зачем? – эхом откликнулась Эсми.
– Когда? – трескающимся, как лед, голосом, повторил Джаспер.
Элис смотрела не мигая; ее глаза как будто подернулись пленкой, и из них ушло всякое выражение. Только на губах застыл ужас.
– Скоро, – проговорила она одновременно с Эдвардом. Потом добавила, уже одна: – В лесу снег, в городе тоже. Чуть больше месяца.
– Зачем? – дождался своей очереди Карлайл.
– Должна быть причина, – предположила Эсми. – Может, посмотреть…
– Нет, Белла им не нужна, – глухо отозвалась Элис. – Там все до единого – Аро, Кай, Марк, свита в полном составе – и жены.
– Жены никогда не покидали замок! – тусклым голосом возразил Джаспер. – Сидели сиднем. Даже во время южного бунта, когда власть пытались захватить румыны. Даже во время истребления бессмертных младенцев. Не вышли ни разу.
– А теперь выйдут… – прошептал Эдвард.
– Но зачем? – недоумевал Карлайл. – Что же мы должны были натворить, чтобы навлечь такое?!
– Нас так много, – бесцветным голосом ответил Эдвард. – Наверняка они хотят убедиться… – Он недоговорил.
– Все равно главное остается неясным! Что им нужно?
Я, кажется, знала ответ на вопрос, хотя и не понимала. Им нужна Ренесми. Я догадывалась с самого начала, что они за ней придут. Подсознание предупреждало, когда девочки еще и в помине не было. Поэтому, как ни странно, известие не стало для меня неожиданностью. Как будто я всегда понимала, что рано или поздно Вольтури придут отнять мое счастье.
Однако все же непонятно.
– Вернись назад, Элис, – умолял Джаспер. – Поищи, откуда взялось видение.
Элис, ссутулившись, покачала головой.
– Ниоткуда, Джас. Я не искала ни их, ни кого-то из наших. Пыталась прощупать Ирину. Там, где я предполагала… – Элис умолкла, и ее глаза снова затуманились. Мгновение она всматривалась в никуда.
И вдруг Элис вскинула голову. Взгляд ее стал тверже кремня.
– Она решила пойти к ним! Ирина решила пойти к Вольтури. И тогда они соберутся… Как будто они только ее и ждали. Как будто и без того намеревались, просто хотели дождаться…
В полной тишине мы переваривали услышанное. Что же такого Ирина сообщит Вольтури, чтобы вызвать столь ужасные последствия?
– Ее можно остановить? – не сдавался Джаспер.
– Никак. Она почти на месте.
– Что она делает? – Карлайл начал выяснять подробности, но я уже не слушала.
Разрозненные образы складывались в единую картину. Вот Ирина застыла на утесе. Смотрит. Что она видит? Вампира и оборотня, которые дурачатся как лучшие друзья. Ирина, само собой, приходит в ярость – все ясно, других объяснений не требуется. Но я так зациклилась на этом образе, что упустила из виду другой.
Еще она видит ребенка. Бесконечно прекрасного ребенка, выделывающего цирковые трюки на фоне падающего снега, – трюки, которые человеческому отпрыску не под силу…
Ирина… осиротевшие сестры… Карлайл говорил, что приговор Вольтури не только лишил девушек матери, но и внушил глубокий пиетет перед законом.
Джаспер сам произнес каких-нибудь полминуты назад: «Даже во время истребления бессмертных младенцев…» Бессмертные младенцы, зловещее табу, то, о чем не говорят вслух…
Разве могла Ирина, с ее прошлым, иначе истолковать сценку, разыгравшуюся в зимний день на узком лугу? Да еще стоя так далеко, не слыша стук сердца Ренесми, не чувствуя тепло ее тела. А румянец на щечках – ну, мало ли, на какие фокусы мы способны?
Если уж Каллены якшаются с оборотнями… В глазах Ирины мы ни перед чем не остановимся.
Вот Ирина, заламывая руки, бредет через снежную пустошь, и скорбь на ее лице – вовсе не траур по Лорану. Она осознает свой долг – донести на Калленов, хотя ей известно, какая участь им после этого уготована. Видимо, многовековая дружба уступила в борьбе с законопослушностью.
Что касается Вольтури, то их действия отработаны до автоматизма и обсуждению не подлежат.
Я легла рядом с Ренесми и накрыла ее своим телом, занавесила волосами, зарылась лицом в ее локоны.
– Вспомни, что она увидела утром, – едва слышно перебила я рассуждения Эдварда. – Женщина, лишившаяся матери из-за бессмертного младенца, – кем, по-твоему, ей покажется Ренесми?
Воцарилась тишина. Все выстраивали ту же логическую цепочку, что и я.
– Бессмертный младенец… – прошептал Карлайл.
Эдвард кинулся на колени рядом со мной и обнял нас с Ренесми.
– Только она ошибается, – продолжила я. – Ренесми не такая, как те младенцы. Они застыли в развитии, а Ренесми растет, да еще так быстро. Они были неуправляемы, а Ренесми пальцем не тронула ни Чарли, ни Сью, и не показывает им ничего, что могло бы навести на подозрения. Она владеет собой. Она уже сейчас смышленее многих взрослых. Так что совершенно незачем…
Я тараторила, ожидая, что вот-вот кто-нибудь вздохнет облегченно, и сковавшее всех ледяное оцепенение развеется. Однако в комнате стало еще холоднее. Мой слабый голос постепенно затих.
Долгое время никто не проронил ни слова.
Потом Эдвард зашептал, уткнувшись мне в волосы:
– Любимая, такое преступление карается без суда и следствия. Все доказательства Аро получит из мыслей Ирины. Они придут уничтожать, а не выяснять.
– Но они ошибаются! – упрямо повторила я.
– Да, только нам не дадут времени указать на ошибку.
Голос у Эдварда был по-прежнему тихим, мягким, словно бархат… Но в нем отчетливо слышались боль и безнадежное отчаяние. Как до этого в глазах Элис – будто в могилу заглянул.
– Что мы можем сделать? – решительно спросила я.
У меня на руках теплым комочком уютно свернулась Ренесми. А я еще боялась, что она слишком быстро растет, что ей отпущен всего какой-нибудь десяток с лишним лет жизни. Каким глупым показался мне этот страх теперь.
Чуть больше месяца…
А потом все, конец? На мою долю выпало столько счастья, сколько обычным людям и не снилось. Неужели есть в природе закон, что счастья и горя всегда должно быть поровну? И моя небывалая радость нарушает равновесие… Попраздновала четыре месяца – и хватит?
На мой риторический вопрос ответил Эмметт.
– Будем бороться!
– Мы проиграем, – зарычал Джаспер. Я, не глядя, видела, как исказилось его лицо, как он изогнулся, пытаясь закрыть своим телом Элис.
– Бежать мы тоже не можем. У них Деметрий. – В голосе Эмметта слышалось отвращение – не при воспоминании об ищейке из свиты Вольтури, а при мысли о бегстве. – И потом, почему сразу проиграем? У нас есть свои козыри. Не обязательно сражаться в одиночку.
Я встрепенулась.
– Мы не имеем права обрекать квилетов на смерть, Эмметт!
– Спокойно, Белла. – Такое же лицо у него было, когда он предвкушал схватку с анакондой. Даже угроза уничтожения не истребит его способности радостно бросаться навстречу вызову. – Я не имел в виду стаю. С другой стороны, сама подумай, неужели Джейкоб или Сэм будут спокойно сидеть и смотреть? Даже если бы дело не касалось Несси? Тем более что теперь – спасибо Ирине – Аро знает и о нашем союзе с волками. Но вообще-то, я имел в виду остальных друзей.
Карлайл шепотом повторил мои слова:
– Других мы тоже не имеем права обрекать на смерть.
– Предоставим им возможность решать самим, – примиряюще заметил Эмметт. – Я же не говорю, что они будут за нас сражаться. – Чувствовалось, что план постепенно выкристаллизовывается. – Пусть просто постоят рядом, чтобы Вольтури успели задуматься. В конце концов, Белла права. Главное – заставить их остановиться и выслушать. Правда, тогда, чего доброго, до драки вообще не дойдет…
На лице Эмметта мелькнула тень улыбки. Странно, что его до сих пор никто не стукнул. У меня лично руки чесались.
– Да! – живо подхватила Эсми. – Эмметт дело говорит. Всего-то и нужно, чтобы Вольтури остановились на секунду. И послушали.
– Целая толпа свидетелей понадобится, – ломким, как стекло, голосом откликнулась Розали.
Эсми кивнула, соглашаясь, будто не расслышала горькой иронии в ее словах.
– Мы ведь можем попросить друзей о таком одолжении? Просто выступить свидетелями?
– Если бы они нас попросили, мы бы не отказались, – продолжал Эмметт.
– Только просить надо с умом, – чуть слышно прошелестела Элис. В ее глазах снова разверзлась черная бездна. – Показать, но очень осторожно.
– Показать? – переспросил Джаспер.
Элис с Эдвардом одновременно посмотрели на Ренесми. Взгляд Элис остекленел.
– Танина семья, – начала перечислять она. – Шивон со своими. Клан Амона. Кочевники – не все, но Гаррет и Мэри точно. Может быть, Алистер.
– А Питер и Шарлотта? – с опаской спросил Джаспер, будто надеясь на отрицательный ответ, который убережет его старшего брата от кровавой расправы.
– Не исключено.
– Как насчет амазонских вампиров? – вспомнил Карлайл. – Кашири, Зафрина, Сенна?
Элис ответила не сразу, слишком глубоко погрузившись в видения. По ее телу пробежала дрожь, и только потом взгляд вернулся в настоящее. На долю секунды он встретился с взглядом Карлайла, и Элис опустила глаза.
– Не вижу.
– Что это было? – настойчиво прошептал Эдвард. – Про джунгли? Мы отправимся на поиски?
– Не вижу, – повторила Элис, отводя взгляд. По лицу Эдварда пробежала тень недоумения. – Надо разделиться и действовать как можно скорее. Пока не выпал снег. Собрать всех, пригласить сюда и показать. – Она снова отключилась. – Спросите Елеазара. Тут еще много чего понамешано, кроме бессмертных младенцев.
На долгий миг, пока Элис не вышла из транса, комната погрузилась в зловещее молчание. Наконец Элис моргнула, но взгляд не посветлел, хотя и обрел осмысленность.
– Столько всего… Нужно торопиться! – прошептала она.
– Элис, – позвал Эдвард. – Ты слишком быстро… я не разобрал. Что там было…
– Я не вижу! – взорвалась она. – Джейкоб на пороге!
Розали шагнула к выходу.
– Я с ним разбе…
– Нет, пусть заходит, – поспешно перебила Элис. Ее голос звенел, как натянутая струна, с каждым словом взлетая все выше. Ухватив Джаспера за руку, она потащила его к задней двери. – Я разгляжу, когда буду подальше от Несен. Надо бежать. Попробую сосредоточиться, посмотреть как следует. Пойду. Идем, Джаспер, некогда рассиживаться!
На лестнице раздались шаги Джейкоба. Элис нетерпеливо дернула Джаспера за руку. Он подчинился, хотя в глазах отразилось то же недоумение, что и у Эдварда, и вместе с Элис кинулся в серебристую ночь.
– Торопитесь! – крикнула Элис на прощание. – Надо отыскать всех!
– Кого – всех? – закрывая входную дверь, поинтересовался Джейкоб. – И куда помчалась Элис?
Никто не ответил, мы молча смотрели им вслед.
Джейкоб встряхнул мокрыми волосами и, не сводя глаз с Ренесми, натянул футболку.
– Привет, Беллз! А я думал, вы уже к себе ушли…
Наконец он поднял взгляд на меня и заморгал в растерянности. Воцарившееся в комнате смятение захватило и его. Расширенными глазами Джейкоб разглядывал лужу на полу, рассыпанные розы, осколки хрусталя. Пальцы у него затряслись.
– Что? – тихо произнес он. – Что произошло?
Я не знала, с чего начать. У остальных тоже, по-видимому, не было слов.
В три гигантских шага Джейкоб пересек комнату и упал на колени рядом со мной и Ренесми. От него шла горячая волна, руки до кончиков пальцев сотрясала дрожь.
– Что с ней? – кладя ладонь Ренесми на лоб и одновременно прижимая ухо к груди, требовательно спросил он. – Всю правду, Белла, пожалуйста!
– С Ренесми ничего не случилось, – через силу выдавила я.
– Тогда кто при смерти?
– Мы все, Джейкоб. – Теперь и мой голос звучал глухо, как из могилы. – Все кончено. Нам вынесли приговор.
29. Бегство
Скорбными статуями мы просидели всю ночь до рассвета. Элис не появилась.
Силы иссякли, всех как будто сковало оцепенение. Карлайл, едва шевеля губами, объяснил Джейкобу, что стряслось. В пересказе все прозвучало еще страшнее – даже Эмметт после этого застыл в молчании и неподвижности.
Только когда взошло солнце, и Ренесми должна была вот-вот зашевелиться у меня на руках, я забеспокоилась, почему так долго нет Элис. Хорошо бы хоть что-то прояснить, пока Ренесми не начала задавать вопросы. Подготовиться. Обрести крошечный лучик надежды, который позволит мне улыбнуться и не напугать заодно и дочку.
Лицо как будто окаменело, превратилось в маску, которая так и продержалась до утра. Смогу ли я теперь когда-нибудь улыбаться?
Предыдущая страница 49 Следующая страница
|
