– У него невероятно чистая, искренняя, добрая душа, – пробормотал Эдвард, когда Сет скрылся из виду. – Тебе повезло, что ты делишь с ним мысли.
– Знаю, – буркнул я.
Мы снова зашагали вперед и одновременно вскинули головы, когда в доме кто-то втянул жидкость через соломинку. Эдвард поспешно метнулся к крыльцу и исчез за дверью.
– Белла, любимая, я думал, ты спишь, – услышал я его голос. – Прости, я бы не ушел.
– Ничего страшного. Мне захотелось пить, вот я и проснулась. Хорошо, что Карлайл привезет еще. Малышу понадобится кровь, когда он из меня выберется.
– Верно. Я как-то не подумал.
– Интересно, что-нибудь другое ему понадобится?.. – задумчиво спросила Белла.
– Скоро узнаем.
Я вошел в гостиную.
Элис сказала: «Наконец-то!» – у Беллы вспыхнули глаза. На мгновение ее лицо озарила неотразимая, приводящая меня в ярость улыбка, но она тут же померкла. Белла поджала губы, как будто вот-вот расплачется.
Мне захотелось дать Ли по зубам.
– Привет, Беллз! – выпалил я. – Как делишки?
– Хорошо.
– Сегодня важный день, а? Много нового.
– Тебе необязательно это делать, Джейкоб.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал я, собираясь присесть на подлокотник дивана. Эдвард уже расположился на полу.
Белла поглядела на меня с упреком.
– Мне так ж… – начала было она.
Я сомкнул ее губы пальцами.
– Джейк… – пробубнила она, пытаясь убрать мою руку. Попытка была совсем слабой, даже не верилось, что Белла прилагает какие-то силы.
Я покачал головой.
– Вот перестанешь нести чушь – отпущу.
– Хорошо, перестала.
Я отнял руку.
–…жаль! – быстро договорила Белла, улыбнувшись.
Я покачал головой и улыбнулся.
Глядя на Беллино лицо, я видел в нем все, что искал в парке.
Завтра она станет другой. Но хотя бы будет жива, и это самое главное, верно? Она будет смотреть на меня теми же глазами – ну, почти. Улыбаться теми же губами. По-прежнему будет понимать меня лучше, чем кто-либо, у кого нет полного доступа к моим мыслям.
Ли может стать мне достойной соратницей, даже верным другом – тем, кто всегда готов за меня постоять. Однако лучшим другом, таким, как Белла, она не станет. Помимо невероятной любви, которую я испытывал к Белле, между нами была и другая связь, глубинная.
Завтра Белла превратится в моего врага. Или союзника. Видно, решать мне.
Я вздохнул.
«Ладно! – подумал я, отказываясь от своей единственной привилегии. Я почувствовал себя опустошенным. – Спасайте ее. Как наследник Эфраима, даю вам свое разрешение и слово, что это не нарушит условий договора. Пусть остальные меня винят, но отрицать, что это мое право, они не могут – ты прав».
– Спасибо, – тихо, чтобы не услышала Белла, шепнул Эдвард. Он произнес это слово с таким чувством, что все вампиры обернулись к нему.
– Ну, – непринужденно заговорила Белла, – как прошел день?
– Отлично. Покатался на машине, погулял в парке.
– О, здорово!
– Ara, ara.
Вдруг Белла нахмурилась.
– Роуз…
– Опять? – хихикнула белобрысая.
– Кажется, за последние два часа я выпила уже два галлона, – пояснила Белла.
Мы с Эдвардом отошли в сторону, чтобы пропустить Розали, которая взяла Беллу на руки и понесла в ванную.
– А можно мне пройтись? Ноги затекли.
– Точно сможешь? – спросил ее Эдвард.
– Роуз меня поймает, если я оступлюсь. А это запросто, потому что я не вижу своих ног.
Розали осторожно опустила ее на пол и придержала за плечи. Белла вытянула перед собой руки, чуть поморщилась.
– Приятно-то как. – Вздох. – Но я такая огромная!..
Да уж, живот у нее потянул бы на целый континент.
– Еще денек, – сказала Белла, погладив его.
Ничего не мог с собой поделать: боль пронзила меня внезапной вспышкой, но я постарался не подать виду. Еще денек можно и потерпеть, верно?
– Ну, ножки, пойдемте… Ой, нет!
Кружка, которую Белла оставила на диване, опрокинулась, и темная кровь брызнула на светлую ткань.
Белла машинально потянулась к кружке, хотя остальные уже давно ее опередили.
В тот же мигу нее внутри раздался жуткий рвущийся звук.
– О! – задохнулась она.
И начала оседать. Розали сразу ее поймала, Эдвард тоже метнулся к ней, забыв о разлитой крови.
– Белла! – воскликнул он. Его лицо исказил ужас.
Через полсекунды Белла закричала.
Это был не просто крик, а душераздирающий, кошмарный вопль. В горле у Беллы заклокотало, она закатила глаза. Ее тело дернулось, изогнулось в руках у Розали, и из горла хлынул фонтан крови.
18. Словами это не описать
Изрыгая кровь, Белла задергалась, забилась, как на электрическом стуле. Лицо у нее было безжизненное – она потеряла сознание. Ее сотрясало изнутри, спазмы сопровождались громким треском и хрустом.
На долю секунды Розали и Эдвард оцепенели, потом Розали подхватила Беллу на руки и, выкрикивая слова так быстро, что их было трудно разобрать, вместе с Эдвардом бросилась на второй этаж.
Я помчался за ними.
– Морфий! – крикнул Эдвард.
– Элис, звони Карлайлу! – взвизгнула Розали.
Комната, в которой я оказался, была похожа на кабинет неотложной помощи, устроенный в библиотеке. Повсюду сияли яркие лампы. Беллу, мертвенно-бледную в ослепительном свете, уложили на стол. Ее тело билось, как рыба на песке. Розали одновременно придерживала Беллу и срывала с нее одежду, Эдвард воткнул шприц ей в руку.
Сколько раз я представлял Беллу обнаженной? Теперь я не мог смотреть – боялся, что образ навсегда отпечатается в памяти.
– Что происходит, Эдвард?!
– Ребенок задыхается!
– Видимо, плацента отделилась!
Тут Белла очнулась и издала истошный вопль, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
– ВЫТАСКИВАЙТЕ ЕГО! ОН ЗАДЫХАЕТСЯ! БЫСТРЕЕ!
На белках ее глаз выступили красные пятна: лопнули капилляры.
– Морфий… – прорычал Эдвард.
– НЕТ! БЫСТРЕЕ… – У Беллы вновь хлынула кровь горлом. Эдвард поднял ей голову, чтобы освободить рот.
В комнату влетела Элис и сунула в ухо Розали наушник от телефона. Затем она попятилась, распахнув горящие глаза, и Розали яростно зашипела в микрофон.
В ярком свете кожа Беллы казалась багровой и черной, а вовсе не белой. Огромный сотрясающийся живот набухал темно-красным. Розали схватила скальпель.
– Пусть морфий подействует! – крикнул Эдвард.
– Нет времени! – прошипела Розали. – Он умирает!
Она опустила руку, и яркая кровь хлынула из-под скальпеля: как будто перевернули ведро, включили кран на полную мощность. Белла дернулась, но не закричала. Она все еще не могла дышать.
И тут Розали не выдержала. Ее лицо переменилось, черные глаза вспыхнули жаждой, она хищно оскалилась.
– Нет, Роуз! – заорал Эдвард, но руки у него были заняты Беллиной головой.
Я рванул к Розали, даже не перевоплотившись. Когда я сшиб ее каменное тело, то почувствовал, как скальпель вошел глубоко в мою левую руку. Правой рукой я ударил белобрысую в лицо, зажал рот и дыхательные пути.
Я рывком развернул ее к себе и со всех сил пнул в живот – он был точно бетонный. Белобрысая врезалась в дверной косяк и проломила его. Маленький наушник в ее ухе рассыпался на части. Тут подоспела Элис: она схватила Розали за горло и оттащила в коридор.
Надо отдать должное белобрысой: она нисколько не сопротивлялась. Она хотела, чтобы мы ее одолели и этим спасли Беллу. Ну, точнее, спасли отродье.
Я вырвал из руки скальпель.
– Элис, убери ее отсюда! – крикнул Эдвард. – Отведи к Джасперу, пусть будет с ним! Джейкоб, сюда!
Я не стал смотреть, как Элис уводит Розали, и бросился к операционному столу, где Белла уже начинала синеть, выкатив глаза.
– Искусственное дыхание? – нетерпеливо прорычал Эдвард.
– Да!
Я мельком взглянул на него – хотел убедиться, что он не отреагирует на кровь, как Розали. Нет, лицо у него было ожесточенное и свирепое.
– Делай! Я вытащу ребенка, пока…
Снова жуткий треск, громче всех предыдущих, такой оглушительный, что мы с Эдвардом замерли в ожидании ответного вопля. Тишина. Сведенные судорогой ноги Беллы неестественно обмякли.
– Позвоночник, – в ужасе выдавил Эдвард.
– Давай, живо! – рявкнул я, бросив ему скальпель. – Она ничего не почувствует!
Я склонился над Беллиной головой. Губы вроде были чистые, я приник к ним и выдохнул в рот полные легкие воздуха. Подрагивающая грудь расправилась: дыхательные пути были свободны.
На губах я ощутил вкус крови.
Беллино сердце билось, неровно, но билось. «Давай, давай, – ожесточенно думал я, вдувая в Беллу очередную порцию воздуха, – ты обещала, что сердце не остановится».
Я услышал мягкий, влажный звук скальпеля по коже. На пол снова закапала кровь.
От следующего звука я в ужасе вздрогнул. Как будто рвалось железо. Я вспомнил, что этот же звук раздавался во время схватки на лесной поляне, когда раздирали на части новорожденных. Я взглянул на Эдварда: он приник лицом к Беллиному животу. Зубы вампира – верный способ порвать вампирскую кожу.
Я вновь содрогнулся, выдыхая в Беллу воздух.
Она вдруг закашлялась и заморгала, вращая невидящими глазами.
– Будь со мной, Белла! – завопил я. – Слышишь? Будь со мной! Не уходи! Твое сердце должно работать!
Она вращала глазами, пытаясь увидеть меня – или его, – но ничего не видела.
Я все равно не сводил с нее взгляда.
И тут Беллино тело замерло в моих руках, хотя ее дыхание восстановилось, а сердце еще работало. Я понял: все кончено. То, что сотрясало ее изнутри, больше не в ней.
Так оно и было.
Эдвард прошептал:
– Ренесми…
Значит, Белла ошиблась. Родился не мальчик, которого она воображала. Ничего удивительного: когда она последний раз была права?
Я не отрываясь смотрел в налитые кровью глаза, но почувствовал, как руки Беллы слабо приподнялись.
– Дай… – прохрипела она надтреснутым шепотом, – дай мне.
Я должен был понимать, что Эдвард выполнит ее просьбу, какой бы глупой она ни казалась! Но я и не подозревал, что он выполнит ее немедленно, поэтому не успел его остановить.
Что-то теплое коснулось моей руки. Уже это должно было меня насторожить! Ведь по сравнению с моей горячей кожей ничто не может быть теплым.
Однако я не отрывался от Беллиного лица. Она заморгала и наконец посмотрела куда-то, наконец увидела. Едва слышный стон сорвался с ее губ.
– Ренесми… Красавица…
Тут Белла охнула. Охнула от боли.
Когда я опустил глаза, было уже поздно: Эдвард выхватил теплую окровавленную тварь из ее слабых рук. Я пробежал глазами по Беллиному телу – оно было измазано кровью. Кровью изо рта, из чрева и свежей кровью из маленького укуса на левой груди.
– Нет, Ренесми, – пробормотал Эдвард, как будто учил отродье хорошим манерам.
Я не смотрел ни на него, ни на тварь, только на Беллу: она опять закатила глаза.
В груди у нее что-то глухо булькнуло, сердце трепыхнулось и замолчало.
Оно пропустило, должно быть, не больше половины удара – я с силой надавил Белле на грудь и начал считать про себя, пытаясь не сбиться с ритма. Раз. Два. Три. Четыре.
Вдул в ее легкие новую порцию воздуха.
Больше я ничего не видел: перед мокрыми глазами все помутилось. Зато я отлично слышал. Неохотное «бульк-бульк» ее сердца под моими неутомимыми руками и чье-то сердцебиение, слишком быстро и легкое. Я не смог определить, откуда оно доносится.
Я протолкнул еще один глоток воздуха в Беллино горло.
– Чего ты ждешь?! – с трудом выдавил я, нажимая Белле на грудь. Раз. Два. Три. Четыре.
– Возьми ребенка! – рявкнул Эдвард.
– Выбрось ее в окно. – Раз. Два. Три. Четыре.
Предыдущая страница 33 Следующая страница
|
