Я был так потрясен, что ноги мне отказали, и я замер на месте. Ли пролетела мимо, резко остановилась и медленно подошла.
– От меня не будет хлопот, клянусь. Я не буду за тобой волочиться. Делай, что хочешь, и я буду делать, что хочу. Тебе придется мириться со мной только в волчьем обличье. – Она ходила туда-сюда, взволнованно виляя хвостом. – А раз уж я планирую бросить это все, как только смогу, перевоплощаться я буду нечасто.
Я не нашелся с ответом.
– Мне уже много лет не было так хорошо, как в твоей стае.
– Я тоже хочу остаться, – тихо подумал Сет. Я и не подозревал, что он внимательно нас слушает, патрулируя лес. – Мне здесь нравится.
– Эй, ну-ка! Сет, у нас не будет стаи. – Я собрался с мыслями, чтобы они звучали как можно убедительнее. – Сейчас у нас общая цель, но потом… когда все кончится, я хочу просто стать волком-одиночкой. Сет, ты не можешь жить без цели. Ты хороший, тебе всегда нужно кого-то защищать. Да и нельзя тебе уходить из Ла-Пуш: надо окончить школу, подумать о будущем. Акто станет заботиться о Сью? Я не хочу ломать твою жизнь.
– Но…
– Джейкоб прав, – подумала Ли.
– Ты со мной согласна?
– Конечно. Однако ко мне это все не относится. Я и так хотела уйти. Найду работу подальше от Ла-Пуш. Запишусь на какие-нибудь курсы или займусь йогой и медитацией наконец – давно пора поработать над своим характером… И ради собственного душевного благополучия останусь в твоей стае. Джейкоб, ты же понимаешь, что это разумный выбор! Я не буду тебе мешать, ты не будешь мешать мне… и все будут довольны.
Я развернулся и неторопливо побежал на запад.
– Надо поразмыслить, Ли, хорошо?
– Конечно. Сколько угодно.
Назад мы бежали дольше. Я не торопился и думал только о том, чтобы не врезаться в дерево. Сет что-то тихо ворчал, но я не обращал на него внимания. Он знал, что я прав. Он не мог бросить маму, его долг – вернуться и защищать племя.
А вот Ли так поступить не могла. И меня это пугало.
Два волка в стае? Физическое расстояние значения не имеет, мы все равно будем жутко близки. Интересно, об этом Ли подумала? Неужели ей настолько нужна свобода?
Пока я размышлял, Ли молчала. Как будто пыталась доказать, что ужиться с ней будет нетрудно.
Когда солнце взошло и осветило тучи над нашими головами, мы наткнулись на стадо чернохвостых оленей. Ли мысленно вздохнула, однако медлить не стала. Она нанесла стремительный и чистый удар – даже изящный – и повалила самого крупного самца, прежде чем тот успел испугаться.
Я не отставал и выбрал в жертвы самую крупную лань, быстро сломав ей шею зубами, чтобы она не почувствовала боли. Я видел, как Ли борется то с отвращением, то с голодом, и попытался облегчить ей задачу, позволив волку во мне завладеть моим разумом. Я долгое время жил в зверином обличье и умел полностью становится волком, думать и действовать, как животное. Во мне возобладали звериные инстинкты, и Ли это заметила. С минуту она медлила, а затем осторожно попробовала взглянуть на все моими глазами. Странное было ощущение: наши мысли еще никогда не переплетались так тесно, теперь мы оба пытались думать одинаково.
Как ни удивительно, Ли это помогло. Она вспорола зубами шкуру на плече жертвы и оторвала большой кусок парного мяса. Вместо того чтобы сморщиться от омерзения, Ли позволила своему волчьему «я» действовать инстинктивно. Она словно бы онемела и потеряла всякий рассудок. И благодаря этому смогла поесть спокойно.
Мне не составило труда поступить так же. Я обрадовался, что по-прежнему это умею, ведь скоро я вернусь к волчьей жизни.
Неужто и Ли станет ее частью? Неделю назад эта мысль привела бы меня в ужас. Я бы не смог терпеть Ли. Теперь я знал ее куда лучше, к тому же, избавившись от постоянной боли, она стала другим волком. Другим человеком.
Мы наелись досыта.
– Спасибо, – сказала Ли позже, когда чистила морду и лапы о мокрую траву. Я не стал утруждаться: накрапывал дождь, да и на обратной дороге нам встретится речка, так что я еще искупаюсь. – Мне даже понравилось думать, как ты.
– Всегда пожалуйста.
Сет еле шевелил лапами, когда мы вернулись на границу. Я велел ему спать, и через несколько секунд он уже отключился.
– Опять пойдешь к кровопийцам? – спросила Ли.
– Может быть.
– Тебе трудно там находиться и трудно держаться подальше. Понимаю.
– Знаешь, Ли, я бы на твоем месте хорошенько подумал о своем будущем. В моей голове не останется приятных мыслей, и ты будешь постоянно терпеть мои муки.
Ли ответила на сразу.
– Звучит, конечно, не слишком обнадеживающе. Но я лучше будут терпеть твою боль, чем свою.
– Разумно.
– Я представляю, как тебе будет плохо, Джейкоб. И понимаю это… возможно, даже лучше, чем ты думаешь. Мне не нравится Белла, но она – твой Сэм. Ты никогда ее не получишь, а никто другой тебе не нужен.
Я не смог ответить.
– Тебе труднее, чем мне. Сэм по крайней мере счастлив. Он жив и здоров. Я люблю его настолько, что могу этому радоваться. Я хочу ему добра. – Ли вздохнула. – Просто я не в силах видеть его счастье.
– Нам обязательно об этом говорить?
– По-моему, да. Мне хочется, чтобы ты знал: со мной тебе хуже не будет. Черт, может, я тебе помогу! Я ведь не родилась бездушной мегерой, раньше я была хорошей.
– Что-то не припоминаю.
Мы оба рассмеялись.
– Джейкоб, мне очень жаль, что ты так страдаешь. Жаль, что тебе не становится лучше, только хуже.
– Спасибо, Ли.
Она подумала о том, что было «хуже» – о мрачных картинах в моей голове. Я попытался от нее отгородиться – бесполезно. Ли смогла увидеть все со стороны, и от этого, признаться, мне полегчало. Возможно, через несколько лет я тоже смогу думать, как она.
Ли увидела и забавную сторону моих визитов к вампирам. Ей понравились наши ругачки с Розали: она мысленно захихикала и даже припомнила несколько анекдотов о блондинках, которые могли бы мне пригодиться.
– Знаешь, в чем дикость? – спросила Ли.
– Ну, в нашем положении вообще все дико.
– Я очень хорошо понимаю эту белобрысую ведьму.
На секунду я решил, что Ли просто неудачно пошутила. Но потом, когда я осознал, что она говорит серьезно, меня охватила безудержная ярость. Хорошо, что мы бегаем не вместе. Будь Ли на расстоянии укуса…
– Подожди, я объясню!
– Не хочу даже слушать. Я сваливаю.
– Стой, стой! – взмолилась она, пока я тщетно пытался успокоиться и перевоплотиться. – Ну хватит, Джейк!
– Знаешь, Ли, так ты точно не уговоришь меня остаться с тобой.
– Господи, да чего ты так взбесился! Ты даже не понял, о чем я толкую!
– Ну, и о чем ты толкуешь?
Тут она снова превратилась в измученную и озлобленную Ли, которую я знал.
– О том, каково это – чувствовать себя генетическим тупиком.
Злоба в ее словах сбила меня с толку. Я не ожидал, что кто-то может разозлиться больше, чем я.
– Не понимаю.
– Понял бы, если бы не был таким же, как остальные. Если бы мои «женские причуды», – эти слова она подумала особенно ядовито, – не пугали бы тебя до чертиков, как всех тупых самцов, и ты бы хоть раз задумался о том, что это значит!
– О…
Что ж, надо признать, никому из нас не нравилось об этом думать. Да и с чего бы? Конечно, я помнил, в каком ужасе была Ли первый месяц, и как нас всех это раздражало. Забеременеть Ли не могла – разве что случилось чудо, непорочное зачатие или еще какая-нибудь жуть в этом духе. После Сэма-то у нее никого не было. Шли недели, ничего не происходило, и она начала сознавать, что ее тело изменилось, перестало следовать законам природы. Ли охватила паника: кем же она стала? Неужели ее организм теперь устроен иначе только потому, что она превратилась в оборотня? Или наоборот: она превратилась в оборотня, потому что ее организм устроен иначе? Единственная женщина-оборотень за всю историю. Так может, она и не женщина вовсе?
Никому не хотелось видеть ее мучений. В конце концов, понять мы ее не могли.
– Ты ведь знаешь теорию Сэма насчет запечатления, – уже спокойнее подумала она.
– Да. Оно нужно для продолжения рода.
– Верно, чтобы на свет появлялись новые оборотни. Выживание видов, естественный отбор. Оборотня влечет к тому, кто лучше всего подходит для передачи волчьего гена.
Я молчал, ожидая разъяснений.
– Если бы я годилась для этого, Сэм запечатлился бы на меня.
От ее боли я замедлил бег.
– Но я не гожусь. Во мне что-то не так. Я не могу передавать ген, несмотря на то, что в моем роду были оборотни. Так что я урод, ни на что не годная самка. Генетический тупик. И мы оба это знаем.
– Не знаем, – возразил я. – Мололи что думает Сэм! Импринтинг случается, но почему – точно неизвестно. У Билли, например, другое мнение.
– Знаю, знаю. Он считает, мы запечатляемся, чтобы на свет появлялись более сильные оборотни. Поэтому вы с Сэмом такие огромные и мощные, даже больше наших отцов. Но я все равно никогда не стану матерью. У меня менопауза. В двадцать лет у меня менопауза!
Ох. Как же я не хотел поднимать эту тему!
– Ты гадаешь, Ли. Может, все из-за остановки времени. Уверен, когда ты перестанешь быть волком и опять начнешь стареть… э-э, все станет по-прежнему.
– Я бы тоже так думала, если бы на меня кто-нибудь запечатлился. А этому не бывать, несмотря на мою внушительную родословную. Знаешь… – задумчиво добавила Ли, – если бы не ты, у Сета были бы все шансы стать альфой – хотя бы по крови. Никому бы не пришло в голову рассматривать меня…
– Слушай, чего ты так зациклилась на этом импринтинге? Почему не влюбишься, как все нормальные люди? Неужели ты и впрямь хочешь, чтобы у тебя не осталось никакого выбора?
– Ну, Сэм, Джаред, Пол, Квил… они, как я погляжу, не против.
– А их никто и не спрашивал.
– Разве ты не хочешь запечатлиться?
– Черт подери, нет!
– Это потому, что ты уже любишь Беллу. Но от импринтинга любовь пройдет. Ты перестанешь страдать.
– А ты бы отказалась от своих чувств к Сэму?
Ли поразмыслила над этим.
– Наверное, да.
Я вздохнул. Ли рассуждала куда более здраво, чем я.
– Вернемся к тому, о чем я говорила, Джейкоб. Я понимаю, почему эта белобрысая вампирша такая холодная – не в буквальном смысле слова, конечно. У нее одна цель в жизни. Больше всего на свете мы хотим того, чего не можем получить.
– Ты бы тоже поступила, как Розали? Убила бы человека – а именно это она и делает, не мешая Беллиной смерти – ради ребенка? С каких это пор в тебе проснулся материнский инстинкт?
– Я просто хочу того, что мне недоступно. Будь я нормальной, возможно, мне бы это и в голову не пришло.
– И ты способна на убийство? – настаивал я, не давая Ли уйти от ответа.
– Розали не убийца, она просто восполняет то, чего ей не хватает в жизни. И… если бы Белла попросила меня о помощи… – Ли задумалась. – Хоть я и не высокого о ней мнения, я бы поступила также, как Розали.
Из моей пасти вырвался громкий рык.
– А будь все наоборот, я бы попросила о том же Беллу. И Розали попросила бы. Мы поступили бы одинаково.
– Значит, ты такая же плохая!
– В том-то и штука: когда осознаешь, что никогда не получишь желаемого, отчаиваешься.
– Ну, все, с меня хватит. Разговор окончен.
– Both хорошо.
Но мне было мало просто прекратить разговор. Я хотел более решительных действий.
До места, где я спрятал одежду, оставалась всего миля, поэтому я перевоплотился и дошел пешком. О разговоре я больше не думал – не потому, что думать было не о чем, просто мне надоело. Я бы никогда не понял этой точки зрения, но теперь Ли буквально засунула свои мысли и чувства в мою голову, и не понять их было трудно.
Решено: когда все кончится, нам с Ли нечего делать вместе. Пусть хандрит у себя в Ла-Пуш. Один маленький приказ от альфы никого не убьет.
Было еще рано, когда я подошел к дому Калленов. Белла наверняка спала. Я решил заглянуть в гостиную, посмотреть, что там творится, дать Калленам добро на охоту и улечься где-нибудь на травке. А в волка перевоплотиться, когда уснет Ли.
Однако в доме что-то оживленно обсуждали: возможно, Белла не спала. Сверху доносился гул какого-то аппарата – рентген? Отлично. Первый день из четырех начинался просто прекрасно.
Дверь мне открыла Элис.
– Привет, волк.
– Привет, коротышка. Что там творится?
В гостиной было пусто, все разговоры шли наверху.
Она пожала худенькими плечами.
– Очередной перелом, кажется. – Она произнесла это непринужденно, однако в уголках ее глаз я заметил огонь. Горели не только мы с Эдвардом, Элис тоже любила Беллу.
– Опять ребро? – хрипло спросил я.
– Нет. Кости таза.
Поразительно, каким ударом для меня было каждое новое известие. Когда это прекратится? В конце концов, предугадать очередную катастрофу было нетрудно.
Элис посмотрела на мои дрожащие руки.
Мы оба прислушались к разговору наверху.
– Я же говорила, хруст тебе почудился, Эдвард. Я бы на твоем месте проверила слух.
Эдвард не ответил.
Элис поморщилась.
– Когда-нибудь он точно порвет ее на куски. Удивительно, что Розали этого не понимает. Или она рассчитывает на помощь Эмметта?
– Здоровяка беру на себя, – предложил я. – А ты помоги Эдварду растерзать белобрысую.
Элис натянуто улыбнулась.
Тут все спустились в гостиную. На этот раз Беллу нес Эдвард. Она была бледная как полотно и обеими руками сжимала кружку с кровью. Любое движение явно причиняло ей страшную боль, хотя Эдвард и старался идти как можно ровнее.
– Джейк, – прошептала Белла и вымученно улыбнулась.
Я молча уставился на нее.
Эдвард осторожно положил Беллу на диван и сел на пол рядом с изголовьем. Сперва я удивился, почему Беллу не оставят наверху, но потом понял: она сама так решила. Не хочет, чтобы вокруг была больничная обстановка. И Эдвард ей потакает. Ну разумеется.
Последним в гостиную спустился Карлайл, его лицо было искажено тревогой. Он словно постарел и теперь вполне смахивал на обычного врача.
– Карлайл, – сказал я, – мы пробежали полпути до Сиэтла, следов стаи нигде нет. Можете охотиться.
– Спасибо, Джейкоб, ты как раз вовремя. Мы проголодались. – Он мельком взглянул на кружку, которую так крепко сжимала в руках Белла.
– Честно говоря, вам необязательно разбиваться на тройки. Наверняка Сэм из Ла-Пуш и носа не кажет.
Карлайл кивнул. Удивительно, что он так легко послушался моего совета.
– Хорошо. Первыми пойдут Эсми, Элис, Джаспер и я. Потом Элис может взять Эмметта и Ро…
– Ни за что! – прошипела Розали. – Эмметт может пойти с вами.
– Тебе давно пора на охоту, – мягко произнес Карлайл.
Предыдущая страница 30 Следующая страница
|
